Сам себе хозяин
Каждый из нас в ответе за свои поступки и свою жизнь, но иногда что-то может пойти не так, как хотелось бы. Однако, как принято говорить, безвыходных ситуаций не бывает. И это правда. Есть истории людей, испытавших такие взлёты и падения, что впору их описывать в романах. О судьбе подобных новоуренгойцев можно узнать в социальном хостеле «Мы вместе». На страницах нашей газеты мы продолжаем рассказывать о тех, кто волей-неволей оказался в трудной жизненной ситуации.
Мой третий визит в приют «Мы вместе». В прошлый раз здесь было 53 постояльца, теперь 42: кто-то попал в больницу, кто-то ушёл сам или оказался в полиции. В хостеле меня уже многие знают, и чтобы найти кого-то для откровенного интервью, нужно потрудиться. Так и сегодня — пришлось вместе с соцработником Марией Гончар побегать по комнатам в поисках героев, а их и след простыл с самого утра.
Большинство историй схожи. Просто поражает, как много здесь мужчин, оставшихся без жилья из-за своих женщин, те их выгоняют, переписывают жильё на себя и всё: «Прости, прощай!». Истинных причин мне никогда не узнать. Остаётся лишь один факт — жить негде. Мне кажется, приют стоит переименовать в «Дом одиноких и разбитых сердец».
Одиноким и разбитым оказался и 65-летний Михаил Руссу, он единственный, кого нам удалось найти в коридорах хостела. Оказалось, мужчина готовился к встрече, принарядился, собрался с мыслями и начал свой неторопливый рассказ:
В Новый Уренгой приехал из Молдавии в 85-м году по комсомольской путёвке. Знаете же, в сквере Строителей стоит памятник Андрею Наливайко? Вот к этому легендарному человеку тогда и приехал в стройотряд «Надежда». Всю жизнь проработал на автокране. Всегда эта специальность была востребована. Дали ордер на комнату в общежитии на Геологоразведчиков. Затем перевёз сюда жену и трёхлетнюю дочку. В 87-м году родился сын. Развелись с женой в 2011 году. Что-то у нас не ладилось, я на трассе постоянно, ревновал её. На каких предприятиях только не работал. До посёлка Уралец делали отсыпку и до Ямбурга тоже, когда строили железную дорогу. Пятиэтажки строили на северке, ещё в компании по ремонту скважин трудился. И вот остался без жилья. Пока был на трассе, жена занялась приватизацией, быстро переделала ордер на себя и выписала меня. В суд обратился, а жене хватило двух свидетелей — наших детей, чтобы сделку признали законной.
А я всегда говорю: не обижайте женщин, они очень коварные! — комментирует нашу беседу Мария.
Михаил улыбнулся и продолжил:
Помню, приезжаю с работы в общежитие, где жили всей семьёй, а внизу у нас сидела такая пышная вахтёрша. Она мне вслед: «Михаил! А вы куда?». Я говорю: «Правильнее спросить — вы откуда, а не куда. Домой я иду». А она мне: «А вы тут больше не живёте»… Дети в хостел ко мне не приходят. Да они и не знают, что я здесь. А зачем? У них работа, своя жизнь. После того, как меня выселили, устроился в пожарную 62-ю часть, также крановщиком. Там мне выделили комнату в деревянном общежитии. В 2015 году наш дом сгорел. Потом жил у знакомого, он на десять лет старше меня, у него проблемы со здоровьем, присматривал за ним, на почту за него ходил, в быту помогал. Жил там два года, потом знакомый переехал в другой город. И снова мытарства по квартирам знакомых пенсионеров. В очередном переезде потерял трудовую. Кое-как восстановил все данные, сколько их там — не перечесть. Об этом хостеле мне сказали в соцзащите. И теперь я тут, с зимы прошлого года. Возвращаться на родину не хочу, делать там нечего. С детьми общаюсь редко, у них уже свои дети, заботы. Они живут в том же общежитии, только в разных секциях. Там очень тесно, комнаты по девять квадратных метров. Куда меня туда ещё. Как дальше жить? Не знаю даже.
Вы столько лет с женой прожили, почему она так поступила? — задаю логичный вопрос Михаилу.
Думаю, нашла другого, получше. Скорее всего, дети выросли, стало тесно и меня нужно было ликвидировать. Много на Севере встречал таких мужиков, кто остался без жилья из-за жён.
Есть в хостеле и дамы. 35-летняя Ксения в Новый Уренгой приехала десять лет назад из Кургана вместе с мужем. Родились двое детей, сегодня им уже больше десяти лет. Муж работал, а когда приходил домой, супруга встречала его еле держась на ногах, нетрезвая. Органы опеки обратили внимание на эту семью, взяли на контроль. Специалисты не раз предупреждали мамашу: если не исправится, то выйдут в суд с иском об ограничении прав на детей. Не понимала она всех последствий.
Муж забрал детей, лишил её родительских прав и отправил в свободное плавание, — рассказывает Мария Гончар. — Это случилось два года назад. Гуляла по друзьям, отдыхала, а потом в приют пришла. И здесь были такие алкогольные прецеденты. Сейчас она больше не пьёт, устроилась продавцом в магазин. Ей нет смысла восстанавливаться в правах. Дети её уже как маму не воспринимают, называют просто по имени. Насколько знаю, она пытается с ними общаться, но без энтузиазма. Дети понимают, что произошло, не маленькие уже.
В этот момент Мария заметила крадущего по коридору постояльца.
Лёня, а куда ты целую буханку хлеба потащил?!
Я взял на двоих.
Ты хочешь сказать, что завтра хлеб не будешь брать?
Нет, мы растянем булку на два дня.
Я лично проконтролирую, завтра зайду к вам в комнату, буду проверять кусочки. Просто мы на обеде выдаём порционно, каждому по два-три кусочка, — объясняет уже мне моя собеседница. — Если так каждый будет таскать, то кому-то может не хватить. Брать дополнительно что-то из еды не запрещено, но думать нужно и о других. Отмечу ещё одно — в хостеле мы можем предоставить жильё только на полгода, именно этот срок субсидируется округом. За это время люди должны устроить свою жизнь и съехать. Есть те, кому действительно некуда деваться, они с трудом передвигаются на костылях, мы же не можем их просто выселить в никуда, такие живут здесь за наш счёт.
Ещё в приюте живёт 36-летняя Юля. Её я увидела в коридоре. На вид дала бы ей 46. Она так же, как и предыдущая женщина, вела беззаботную пьяную жизнь. Прав на своего ребёнка лишена, муж выгнал из дома. В приют пришла с якобы мужем. По словам Марии, он маленький, щупленький и тоже зачем-то пьёт горькую. Сотрудники приюта заметили, что мужчина постоянно только спит и ест, еду ему в комнату носит псевдожена. Оказалось, что они там на пару весело проводят время — выпивают и даже особо не шифруются, в комнате на виду стоит бутылка с коньяком на донышке, разгорячённая градусом парочка скандалит. Избранника своего в итоге Юля выгнала.
Третья дама с непростой судьбой — 48-летняя Ирина. Она четыре раза судима, то за кражи, то за нападение с ножом, и все эти деяния на пьяную голову. Большая часть её жизни, как в сюжете нашего любимого советского кино: «Украл, выпил — в тюрьму. Романтика!».
У Ирины была квартира в Новом Уренгое, — рассказывает Мария. — Её сына воспитывали все родственники, кроме неё. После того, как она вышла из тюрьмы в четвёртый раз, начала жить с мужчиной, назовём его крайним, всех её фаворитов запоминать и жизни не хватит. С сыном начались разборки в тот момент, когда у него и его супруги родилась дочь. Жить на одной территорией с бабушкой, которая не внушает доверия, небезопасно, и сын её просто выгнал вместе с ухажёром. Где эти двое только не жили. У нас есть постоялец Нугзан Макаридзе, он предоставил им старый списанный автобус где-то в гаражах. К слову, Нугзана — работящего непьющего спортсмена — тоже из собственной квартиры выгнала пьющая жена, но об этой истории расскажу в следующий раз. В автобусе парочка прожила долго. И в нашем хостеле постояльцам покоя нет от скандалов Ирины и её мужчины. Она сама в полицию на него заявляет, его забирают на десять суток, а потом сама же навещает его, посылочки носит. Здесь они проживают уже год. Когда трезвая, она нормальная.
Ирина с удовольствием помогает повару готовить обеды для всех постояльцев приюта. Мы застали её как раз в момент готовки. На плите пыхтит огромный казан, в нём тушится ароматный плов. Ирина ловко режет овощи на винегрет и складывает их в трёхлитровое ведёрко. При этом она успевает что-то рассказывать, эмоционально размахивая ножом.
Вот опять ты начинаешь, — смеётся Мария. — Своим холодным оружием угрожаешь.
Ирина невероятно энергичная, страшно представить её экспрессивность, когда она в нетрезвом виде.
Сложно, наверное, помогать готовить в таких больших количествах? — спрашиваю Ирину.
Вообще нет, я люблю готовить!
Женщина помогает приюту найти новых постояльцев, не раз направляла сюда своих знакомых, оказавшихся на улице.
Вот, например, этой зимой, смотрю — на остановке стоит мужчина, весь трясётся от холода. Подхожу ближе, а это мой давний знакомый. Оказалось, что жена выгнала его из квартиры. А он действительно хороший мужик, не пьёт, всю жизнь работал. Первое время он жил у знакомого инвалида, помогал ему, но тот умер, и пришлось в свои 60 с лишним идти на улицу. С той остановки я пригласила его сюда.
С Ириной я ещё пообщаюсь в следующий раз. Надеюсь, для беседы у неё будет настроение. Прощаясь, она взмахнула длиннющим лезвием ножа и проголосила: «Заходите, если деньги будут!».
