Армейская служба в трёх измерениях
Армейские воспоминания всегда очень яркие, они пропитаны интересными историями — душевными, смешными, жизненными. В праздник, посвящённый Дню защитника Отечества, депутат Тюменской областной думы Дмитрий Плотников вспоминает свои будни в армии. 30 лет назад ему выпала честь проходить воинскую службу и представлять советский, а затем российский народ в объединённой Германии.
Дмитрий Вячеславович, вы служили в группе советских войск в Германии (ГСВГ). Расскажите о том дне, когда для вас началась призывная кампания в военном комиссариате Нового Уренгоя.
Уже прошло 30 лет с того дня, но всё как будто было только вчера. 27 мая 1991 года, как и любой юноша Советского Союза, 17-летний я получил приписное удостоверение годного к призыву в Вооружённые Силы. В нём значилось: «Приписан к команде 20А». Военный комиссар на заключительной призывной комиссии заверил, что на меня оформлены все соответствующие документы, и я буду служить за границей. Передо мной стоял выбор служить в ГСВГ или поступить в Свердловское пожарное военное училище, куда я готов был уехать после распределения на призывной комиссии. Я выбрал службу в Германии.
Это было престижно для вас?
Это самая мощная оперативно-стратегическая группировка не только Советского Союза, но и всего мира. В то время наша группа базировалась в 777 военных городках, у нас были самая современная военная техника и вооружение. В случае какого-то конфликта с НАТО мы должны были быть мобилизованы в течение трёх часов, чтобы сдерживать силы противника.
И вот — железнодорожный вокзал. Поезд сообщением Новый Уренгой — Тюмень, разгоняя утреннюю дымку, трогается и, набирая скорость, уносит нас всё дальше от родного перрона. Я смотрел в окно и терял вдали лица своих родных и друзей. В левом нагрудном кармане у меня был только что выданный новенький военный билет. Можно сказать, что я в армии. Все призывники в вагоне провели бессонную ночь напутствий и слёз, смеха и глупой бравады. Для мужчины именно эта ночь в большинстве случаев по-настоящему рубежная. Дальше за ней наступает взрослая самостоятельная жизнь. В ней ты уже не ребёнок, там с тебя серьёзный спрос.
Какие чувства вы испытывали в тот момент?
Печаль. Ты уезжаешь, а близкие остаются. Но морально был готов. Мы с друзьями в поезде обсуждали, что армия — определённый этап в формировании взрослого мужчины. Это школа воспитания и взросления вчерашних молодых людей. Служил и мой отец, Плотников Вячеслав Алексеевич. Сначала в самой южной точке СССР — городе Кушке, затем в Якутии стоял на страже противовоздушной обороны страны. Служили оба моих деда. Плотников Алексей Федорович, морской пехотинец, командир отделения на Краснознамённом Балтийском флоте, он бил фашистов на Кольском полуострове, затем освобождал Южные Курилы. О нём все архивные данные я искал сам, храню его наградные медали, а портрет висит у меня в рабочем кабинете. Второй дед — Митюгов Николай Егорович, солдат Первого Белорусского фронта. Оба прошли Великую Отечественную войну.
Целая династия военнослужащих. В детстве вас учили, что каждый мужчина должен отслужить?
Конечно. Даже по своим ровесникам сегодня могу сказать, что «закосившие» в те годы от армии, в чьих военных билетах стоит отметка: «ограничение годности по здоровью», не могут работать по определённым специальностям. Лучше отслужить и спокойно строить свою дальнейшую жизнь.
Какое самое яркое впечатление по приезду к месту службы?
Прибыв в сборный пункт, который находился при Тюменском областном военном комиссариате, мы прошли повторную медицинскую комиссию, коих пришлось пройти потом ещё немало, и отправились на поезде в Омск. На вокзале нас встретил майор — «покупатель» из Германии, и на автобусе мы поехали в омский областной сборный пункт.
На следующее утро нас отвезли в баню, где потом переодели в военную форму, так называемую «афганку», висела она на нас — худых смешных ребятах — будто балахон. И мы стали ждать отправки в Германию и Польшу. 5 июня 1991 года на военно-транспортном самолёте ИЛ-76 мы вылетели по маршруту Омск — военный аэродром Фалькенберг объединённой Германии.
Первое, что врезалось в память навсегда, — нам навстречу шли дембеля лет 20-ти, возмужавшие парни в модных спортивных костюмах «Монтана», в руках они несли кассетные магнитофоны, ремни и мыло. Последнее они кинули нам под ноги с криками: «Духи, вешайтесь!». Это армейский юмор. А вокруг — те же, что и у нас, берёзы и сосны, лес, в котором находился пересыльный лагерь при аэродроме. Ничего не выдавало чужую страну. Запах — это было самое первое отличие от нашей Родины. Вечерний июньский туман и запах сгоревшего угольного брикета. Его слабое подобие, которое встречается на железнодорожных станциях нашей Родины, внезапно вызывает у меня всплеск ностальгии по тем годам молодости, которые я провёл в ГСВГ.
Что для вас было самым сложным во время прохождения службы?
Сложно влиться в распорядок дня. Ну, а физические нагрузки давались мне легко, с детства занимался спортом. Первое время постоянно хотелось есть и спать. Мог в любой момент где-то прислониться и заснуть. Быстро привыкаешь. Потом уже иглой в календаре делал дырочки, зарубки на ремне и смотрел, сколько отслужил.
Через год на отлично сдал нормы ГТО, мне было присвоено звание ефрейтора. Через месяц после демобилизации уволенных в запас я был назначен на должность командира отделения с присвоением очередного воинского звания — сержант, в декабре 1992 года назначен на должность заместителя командира взвода, присвоено звание старший сержант. Накануне демобилизации, 19 апреля, в торжественной обстановке перед строем части приказом командира дивизии мне было присвоено звание старшина и вручены погоны, которые я успел надеть только на парадный мундир, так как 22 апреля 1993 года был уволен в запас и уехал домой в Новый Уренгой.
За время службы я проехал много городов. После Фалькенберга нас отправили в пересыльный пункт, там меня распределили в Первую гвардейскую танковую армию, затем мы поехали в воинскую часть, которая располагалась в лесу близ города Бранд. Очередной точкой стал город Гримма, штаб дивизии. Дальнейшая служба проходила в городе Лейпциге.
Что-то интересное вам удалось посмотреть Лейпциге?
Конечно, многое было для нас необычно. В то время там находился самый лучший в мире зоопарк. Впервые я увидел гипермаркет, потом рассказывал друзьям, а они удивлялись: «Как можно покупать в одном месте хлеб и телевизор?».
Что самое полезное во время службы в армии вы для себя усвоили?
Это дисциплина в первую очередь. После армии дома ещё несколько лет набивал кантики — наводил прямые углы на одеялах кровати. Садиться на неё не разрешал. Всё, как в армии. Картошку научился чистить, до этого вообще не умел.
Вспомните какой-нибудь забавный случай из армейской жизни.
Человек, которого я запомнил на всю жизнь, делал из нас, безусых пацанов, настоящих мужчин, это мой старшина роты, старший прапорщик Шалимов Виталий Сергеевич. Я очень благодарен ему, он действительно был нашим ротным «отцом».
Расскажу один случай из связанных с ним взаимоотношений. Шалимов дал мне задание, о выполнении которого я был обязан ему доложить. После доклада мы пошли проверять качество выполнения. Посмотрев на всё, вдруг старшина мне говорит: «45 секунд — отбой!». Я влетаю в помещение роты, раздеваюсь и, лёжа в кровати, думаю про себя, что сейчас со мной продолжат выполнять это упражнение все солдаты роты. На самом деле ему очень понравилось выполненное задание, и он объявил мне двухдневный казарменный отпуск. Бывало и такое.
В 1991 году начался вывод из Германии четырёх дивизий бронированной техники, атакующих военно-воздушных сил, а также атомных ракет близкого радиуса действия. Начиная с этой даты, вывод из Германии советских войск стал самым полномасштабным перебросом военных сил за всю историю человечества, закончился он в августе 1994 года. Что интересно, мы призывались в армию Советского Союза, продолжили служить в объединённых Вооружённых Силах Содружества независимых государств, а завершили — в Вооружённых Силах Российской Федерации. Получилась служба как бы в трёх временных измерениях.
Во многих цивилизованных демократических государствах служба в армии считается первейшим долгом гражданина. Нельзя отрицать, что армия — определённый этап в формировании взрослого мужчины. Это школа воспитания и взросления вчерашних молодых людей. Я и многие мои друзья отслужили в армии и совершенно об этом не жалеем.
